Пьеро медленно сползал по стенке, отчаявшись достучаться до ответа фиалок. Сегодня они не снизошли до ответа. Кукла пригвозжена к стене, перевернутое распятие кукольного бога... Личико нездорово-бледное, с глубокими прорезами, а бритва на своем месте - в маленьких ладошках Пьеро. У него всегда были маленькие, кукольные руки, некрасивые пальцы, но его постоянно убеждали в обратном.
- За что ты так со мной, брат? Все люди братья...Только этот брат, он отличается от остальных братьев. Он ближе, но скоро будет далеко. Кукольный бог тоже молчал, просто смотрел через призму пустых глазниц настенных часов.
- Ты как то раз признался мне, что я никогда не делал тебе больно. А зачем ты делаешь больно мне? Я заслужил? Наверное я всегда чего-то заслуживаю, не самого позитивного...
Маленькая ладошка сжалась и солоноватые губы раны втянули в себя тонкое, острое, с привкусом металла.
Вешаться надо на лентах, Пьеро. Ты, как паучок, соткал себе паутинку не по размеру. Паутина не для мух, для тебя.
И вот Пьеро уже ныряет под одеяло,вытащив бритву из ладони и жмется к плюшевой собаке с перерезанной глоткой.
- Ты забрал мою смерть...
Пес поерзал, поерзал, но все таки лаского тявкнул на ухо нечто ободряющее, пытаясь греть.
- Я тебе отдал не ту смерть?
Детские глаза распахнулись так наивно-пренебрежительно, что кукольный бог протикал 23:43, целуя свой час сна.
Собака лизнула совершенно сухим языком покрывало, затем добралась до мочки уха, кусая до крови.
- А, молчу молчу...
Кукольный бог подмигнул своей кукле, подмигнул Пьеро, который даже не удосужился переодеться и избавиться от запаха Мальборо лайт, свалившись на пол.
- Сплю, не шумите. Парафиновые слезы сегодня уже были и не парафиновые порезы тоже были. Не спрашивайте, зачем. Я отвечу - потому что боль душевная вливается в мою боль физическую.
Вот и живем в этом кукольном царстве втроем... Четвертый - лишний. Значит, мое сердце лишнее... Но мы тебя оставим, по совету Лехи. Парафиновая слеза бесшумно сползла по подушке и спряталась под кровать, вяло поддакивая.